Денис Пушилин ответил на вопросы зарубежных журналистов

В пятницу, 4 октября, Глава Донецкой Народной Республики Денис Пушилин встретился с представителями зарубежных средств массовой информации. Журналисты из Турции, ФРГ, США, Италии, Камеруна приехали в регион, чтобы своими глазами увидеть, что происходит в Донбассе.

«Рад всех приветствовать в Донецкой Народной Республике. Рад, что у вас есть возможность все посмотреть своими глазами, и все, о чем мы просили бы, – это объективное освещение. Все, как есть.

Не нужно ничего выдумывать, нужно просто то, что видите, то, что ощущаете, то, что слышите от людей, от гражданского населения, донести до жителей своих стран. Больше просьб нет», — обратился Денис Пушилин к репортерам.

Гости региона рассказали, что посетили легендарный курган Саур-Могила, побывали в музее Старобешево, где представлены экспозиции первых преступлений украинского режима с 2014 года, съездили в Мариуполь, пообщались с жителями города и посмотрели, как восстанавливаются морские ворота Республики, побывали на полигоне, где тренируются российские военные.

Журналисты смогли задать Главе ДНР интересующие их вопросы.

– Я бы хотела сейчас спросить о ситуации на фронте. Как мы знаем, были тяжелые битвы. Я бы хотела, чтобы Вы рассказали про стратегическое значение Угледара, потому что наши СМИ это не освещают, наши люди об этом не знают. И ваши дальнейшие ожидания, планы в военной сфере?

– Угледар имеет стратегическое значение, причем как для противника, так и для нас. На Южно-Донецком направлении это единственный крупный город, и он был освобожден. Почему он имеет особенное значение? По нескольким причинам.

Во-первых, он находится на господствующей высоте. Помимо этого, там большое количество многоэтажных домов и высотных сооружений на рядом стоящих шахтах. <…> Поэтому было достаточно сложно взять Угледар, освободить его со стороны наших подразделений.

Следующий факт – это понимание со стороны украинского режима значимости этого населенного пункта и переброска туда на разных этапах самых подготовленных украинских подразделений. Именно поэтому до самого конца, по некоторым данным, так и не была отдана команда о выходе подразделений. Они удерживали, насколько могли, данный населенный пункт.

Что касается важности для нас, для российских Вооруженных Сил данного населенного пункта, у наших подразделений теперь открывается оперативный простор для дальнейших направлений продвижения. И дальше там только малые населенные пункты.

Безусловно, это не легкая прогулка. Там, где присутствует оружие, современное оружие, это всегда нелегко. Но одно дело – когда крупный город укрепленный, практически десять лет он укреплялся. Другое дело – это все-таки села, поселки и одноэтажная застройка, максимум, что там есть.

Военное командование будет принимать решение о приоритетности, куда двигаться, но сейчас есть определенный выбор. Соответственно, потеря Украиной важного связующего звена – теперь под оперативным контролем, под визуальным контролем наших подразделений все дороги, которые в том числе ведут и в сторону Курахово. А мы знаем, что этот важный населенный пункт сейчас пока еще контролируется Украиной, из него пока имеется возможность обстреливать наши населенные пункты, в том числе и часть Донецка из артиллерии. <…>

Мы рассчитываем, что в обозримом будущем территория Донецкой Народной Республики в рамках поставленных задач Президентом Российской Федерации будет освобождена. Точных сроков никто не назовет, это зависит от множества еще сопутствующих факторов, но мы смотрим на эту ситуацию с оптимизмом.

– Я у Вас хотела бы спросить по мирным договоренностям – например, так называемая «формула мира президента Украины». Беря во внимание то, что Киев продолжает атаки вашей территории, то, что они запрашивают разрешение атаковать вглубь России, я бы хотела услышать Ваш комментарий по этому поводу и по мирному саммиту, на который хотят пригласить Россию. Что Вы думаете по этому вопросу?

– Что касаемо «формулы мира» и других симулякров от украинского режима: к сожалению, это не более чем привлечение внимания к ситуации, но нежизнеспособная инициатива, которая вызывает сомнения уже у многих стран, которые даже побывали на первом этом сборище (первый «саммит мира» в Швейцарии 15–16 июня, на котором отсутствовала Россия. – Прим. ред.). Ни к чему не привела, тем более без России это бессмысленно вообще, и это понимают даже наши оппоненты.

И уж точно никакие мирные инициативы или псевдомирные инициативы, которые озвучиваются со стороны украинского режима и среди сочувствующих ему стран, не увязываются с тем стремлением или устремлением бить дальнобойным вооружением вглубь России.

Почему? Если говорить про безопасность для Украины, если они будут иметь возможность стрелять или доставать вглубь России, обстреливать якобы военные объекты. Я вам скажу, что те локации, те аэродромы, в которых идет вылет тех самолетов, которые наносят удары по военной инфраструктуре внутри Украины, находятся еще дальше, нежели запрашивает Украина. То есть, по сути, в рамках безопасности это ни на что не влияет. Мы можем подозревать, что все эти устремления к дальнобойному вооружению, которое хочет использовать Украина, это все-таки больше для информационного фона.

Равно как мы видели и заход на территорию Курской области. Военного стратегического значения это не имеет никакого. Но это больно для гражданского населения, которое проживает в этих поселках, в этих селах. Это, безусловно, информационно разносилось Украиной очень ярко, что они что-то могут сделать. Ровно такое значение будут иметь и дальнобойные ракеты. Но мы видим четкую, выверенную, достаточно жесткую позицию со стороны руководства России, что за этим последует.

– Я приехал из Америки, и люди там пребывают в полном обмане касательно событий в Донбассе 2014 года. Я сам являюсь представителем коммунистической партии и выходцем со Среднего Запада и, знаете, люди в Америке совершенно не знают, что американское правительство здесь делает, как оно поддерживает террористов, которые вас убивают. Хотели бы Вы что-то донести до американцев, может быть, какой-либо посыл относительно характера вашей борьбы против киевского режима?

– Мы начиная с 2014 года не говорим о каких-то интересах на других материках, в других странах и прочем. Мы говорим про свой дом, мы говорим про свои семьи, мы говорим про свой язык, на котором разговариваем, с которым родились.

Мы говорим про нашу культуру, мы говорим про нашу историю, которую мы знаем не только из учебников и книг – мы знаем от наших предков, от наших бабушек, дедушек. Конечно, нам это дорого. Вот за что мы боремся.

Боремся в том числе и с пониманием того, что мы родились в Большой стране, которая силой и чередой событий, не вдаваясь в подробности, распалась. Я говорю про Советский Союз. Но мы себя ощущаем частью России. Донбасс был русским, оставался русским несмотря на все сложности, и сейчас это опять вновь вернулось, мы снова часть России.

Что касается информации, которая через средства массовой информации сейчас, мы видим, доносится до простых граждан Соединенных Штатов Америки. Мы видим, что она как минимум искаженная. По факту подвержена двойным стандартам. Она не соответствует во многом действительности не то, что касаемо Донбасса, а и всего, что происходит в мире, и всего того, что происходит в США.

Что бы хотелось донести до простых жителей: те идеалы, которые вырисовывались как в самих Соединенных Штатах Америки, так и навязывались с поучительным тоном в адрес остальных стран, это оказалось мифом. Я говорю первое – про свободу слова, которой по факту нет. Никакой альтернативной информации. Я говорю про блокировку всех альтернативных СМИ в США и в других западных странах. <…>

Второе – право частной собственности. Сколь много об этом звучало, но какое право частной собственности? Мы видим, что, когда это выгодно какой-либо из западных стран, берется имущество и просто отбирается. Санкции вводятся, которые являются в рамках международных законодательных актов нарушением по факту. Это нечестная конкуренция как минимум. Но мы видим, что все это происходит.

Сколько активов России взяли и заморозили. Точно это право частной собственности, которое превыше всего? Нет. Значит, это очередной миф.

И третье – про демократию. Демократия, народоуправление. Назовите мне хоть одну западную страну, где управляет народ. Мы же видим, что мнение и позиция жителей западных стран сейчас не учитываются от слова «совсем». Жители думают об одном, хотят одного, а руководство этих стран делает совершенно другие шаги, принимает другие решения в ущерб своим странам. <…>

Так можно говорить про каждую страну [на Западе] в большей или меньшей степени.

– Я из Стамбула. Недавно мы узнали, что в 2022 году на мирных переговорах в Стамбуле было достигнуто соглашение, которое было впоследствии отвергнуто под давлением Запада. Было ли в этом соглашении полноценное решение по ДНР? Как Вы считаете, может ли Турция снова сыграть роль посредника, если эти соглашения возобновятся?

– Мы видели те документы, которые обсуждались в Турции, и, естественно, эти документы были компромиссными, компромиссными и для России, компромиссными и для Украины. Но я так скажу: мирные переговоры всегда так и происходит, когда ищется точка соприкосновения. Была ли она найдена там окончательно, трудно говорить, но то, что переговорщики были близки к этому, судя по всему, – да. Но внешние силы не позволили этому случиться. Списывают это на Бориса Джонсона, но я думаю, что это просто картинка, а там на более серьезном уровне принимались решения. Мое мнение.

Что касается, может ли Турция выступить посредником. Думаю, здесь не от страны-посредника зависит, будут удачными переговоры или нет. Здесь зависит от политического решения, от политической воли – и я говорю не про Украину. Украина потеряла свою субъектность в 2014 году, а сейчас, если говорить о какой-то субъектности Украины, то ситуация, наоборот, ухудшилась, она стала практически патовой. Украина полностью зависимая страна. Полностью зависимый режим, который якобы управляет оставшейся частью Украины. <…>

С нашей стороны все понятно. Наш Президент неоднократно заявлял, что ситуация завершится рано или поздно переговорами. Но чем позже это произойдет, тем хуже это для оставшейся части Украины. Но он никогда не отказывался от переговоров, этого же не было.

А теперь – кто же оппонентом должен выступить на переговорах? Сами США вроде бы как не могут, они же вроде как не участвуют в конфликте, но без США ничего не происходит. Мы это прекрасно осознаем. Поэтому пока вот здесь не будет выработан механизм, пока не будет более открытая и внятная позиция со стороны западного сообщества во главе с США, страны-посредники или, скажем, страны, в которых будут проходить переговоры, играют не очень особое значение. При этом мы действительно со стороны того региона, где развернуты основные боевые действия, ценим усилия, и мы видим, что предпринимают здравомыслящие страны, подталкивая к урегулированию конфликта за столом переговоров. Я говорю про Китай, про Бразилию, про ряд других стран. Но, опять же, без четкой, выверенной, открытой позиции со стороны западного руководства, мое мнение, урегулировать конфликт за столом переговоров не получится.

– Я сначала хотел поговорить с Вами о войне, но после того, как мы побывали в вашем прекрасном городе, после того как мы посетили Донецк и увидели, что он практически находится на фронтлинии, но здесь жизнь кипит, люди добрые, вежливые друг к другу и к нам тоже, я хочу задать вопрос: как Вы возвращаете это вот отношение людей к миру, какими качествами людей Вы гордитесь, что Вас поддерживает?

– Нам не нужно выдумывать свою историю, нам не нужно придумывать какие-то пропагандистские материалы, нам нужно просто оставаться самими собой, нам нужно просто демонстрировать реальные открытые шаги по улучшению жизни наших граждан, независимо от тех сложностей, которые окружают, включая еще незаконченные боевые будни.

Я очень рад и очень горжусь, что мои земляки за эти десять лет, которые они проживают в войне, не обозлились, не стали черствыми, не стали ненавидеть всех окружающих. Они очень чутко и трепетно относятся друг к другу. У нас таких примеров очень много. <…>

Ценно на самом деле другое. Ценно человеческое общение, человеческое отношение. Ценно то, что близкие, знакомые просто живы-здоровы, а все остальное – это преходящее.

И сейчас мы видим, как меняется Донбасс, потому что он вновь стал частью Большой страны. Как ремонтируются дороги, как отстраиваются разрушенные войной здания, как ремонтируются школы и больницы, которые, с одной стороны, были разрушены войной, а с другой стороны – просто были разрушены бездействием за предыдущие десятилетия, потому что украинская власть до 2014 года не уделяла этому должного внимания.

У нас еще много проблем и сложностей. Но мы понимаем, как мы с этим справимся. Мы понимаем, что мы с этими проблемами не один на один. Мы понимаем, что с нами вся Большая страна – вся большая Россия. Очень серьезно помогают другие регионы. Помогают просто простые люди. И, конечно же, это вселяет тот оптимизм, который нам позволяет и улыбаться на улицах. Это позволяет и детей рожать, и развиваться.

– Какой объем инвестиций Вы считаете необходимым для восстановления экономики и индустрии ДНР и какие у вас в целом планы по реконструкции производственной мощности и ее интеграции в общероссийское экономическое пространство?

– Мы смогли сохранить практически все предприятия, которые были до 2014 года. Наверное, исключение из таких крупных предприятий только завод «Азовсталь» в Мариуполе, который выступал основным укреплением наших оппонентов – националисты именно там сделали опорную точку перед тем, как полностью город был освобожден. Поэтому те повреждения, которые есть у завода, не позволяют говорить о его восстановлении в том виде, в котором он был. Но даже из этого мы извлекаем определенную пользу. Не восстанавливая тот завод, который наносил особенно яркий экологический ущерб не только самому Мариуполю, но и Азовскому морю, мы это переворачиваем в плюс, потому что теперь наконец-то Мариуполь можно будет назвать курортным городом, и выстраивается инфраструктура ровно таким образом. И эти изменения можно уже увидеть как в самом городе, так и на набережной, так и в аквакультуре Азовского моря, которая уже сейчас на глазах меняется. <…> А это только начало, потому что у нас очень большие планы на развитие Азовской акватории.

Что касается других объектов промышленности. Конечно, мы ставим во главу угла использование всех компетенций: и научную составляющую, которая сохранена на территории Донецкой Народной Республики, и те объекты, которые построить в современном мире крайне затруднительно, а для многих стран – просто невозможно. Эти заводы строились еще при Советском Союзе всей огромной страной. У нас эти объекты в своем большинстве сохранены. Конечно же, они должны быть модернизированы. Основной поток средств как раз идет для того, чтобы предприятия соответствовали российским стандартам. У нас переходный период до 2026 года определен Президентом Российской Федерации. Соответственно, мы говорим о том, что промышленность – это то, что будет развиваться. Мы это не упустим, но у нас сейчас появляются новые отрасли, исходя из веяний современной экономики, экономического развития. Конечно, мы планируем развивать и сельское хозяйство, что для нас было нехарактерно как для промышленного региона [до 2014 года]. А сейчас, исходя из целесообразности обеспечения продуктовой безопасности, мы это тоже ставим во главу угла и видим определенные перспективы. Мы начинаем развивать с большими устремлениями машиностроение, химическую отрасль. Направлений деятельности очень много. Точный объем средств для восстановления никто не назовет, потому что иногда сумма здесь просто транспарентная: мы запускаем предприятие, и оно уже за счет своей прибыли начинает восстанавливаться, развиваться. И какую сумму правильнее здесь назвать, не совсем корректно. Здесь мы смотрим с оптимизмом.