Умный беспилотник «Молния» сам находит врага: Его придумали простые умельцы в гаражах, а выпуск наладило государство

Самое обидное в новейшей истории беспилотной авиации, это то, что мы начали первыми. И военкоры «КП» присутствовали при первом разведывательном вылете. Друзья из «Лайфньюс» с великим трудом смогли разблокировать старенький дрон под названием «Фантом» - у него с завода был запрет на полеты над аэропортами.

А в Донецком аэропорту ранней осенью 2014 года началась настоящая война. Несколько украинских САУ (самоходных артиллерийских установок. - Ред.) и танк при поддержке пехоты начали штурмовать позиции ополчения. И тут мы с дроном! Уже легендарный комбат Моторола прыгнул на квадроцикл, нас посадил в УАЗик-буханку, и мы помчались к месту атаки, на край кладбища Иверского монастыря. Мне удалось снять атаку танков сбоку, метров с 300-400. Нашу группу не заметили и в этом была большая удача. Уехать мы не могли, ждали, когда у дрона сядет батарея и он сам вернется в точку старта. Через 20 минут мы были на минометной позиции, и парни начали засыпать наступающих минами. Атака была отбита.

Через несколько месяцев кто-то из ополченцев додумался купить в ростовской ИКЕА стакан за 22 рубля, засунуть туда гранату Ф-1 и все это прицепить к коптеру. Не все стаканы бились о землю, сбросы-отказники находили враги, и пропаганда противника очень веселилась: мол, «у донецкой алкашни даже бомбы из стаканов!». Но очень скоро всушникам стало не до смеха – в ход пошли ВОГи – боеприпасы от подствольных гранатометов…

А обидно потому, что первое место в этом процессе мы упустили. Противник сориентировался быстрее, пока российская военная мысль сосредоточилась на больших беспилотных самолетах. Никто не поверил в боевой потенциал «игрушек на батарейках». А зря. В 2022 году противника пришлось уже догонять, чтобы к 2024 году достигнуть в «малом небе» пока не превосходства, но хотя бы паритета.

Дмитрий СТЕШИН

В 1942-м, не самом легком для страны, Сталин заметил: «Учиться у всех – и у врагов, и у друзей, особенно у врагов. Учиться, стиснув зубы, не боясь, что враги будут смеяться над нашим невежеством, над нашей отсталостью. " Как в ВСУ реализовали массовость беспилотной авиации? Любой криптобандеровец может получить удостоверение волонтера, а к нему – мешок моторчиков и лопастей, стопку рам, вырезанных лазером из фанеры, полетные контроллеры и проводки-антенны. Все, бандеровец сидит на кухне и собирает дроны… Сотни бандеровцев сидят и собирают.

Наши же оттолкнулись от концепции «технологичной кустарщины», но махновщину взяли в государственные рамки. Так, например, появился дальний БПЛА самолетного типа под названием «Молния». Эта «Молния» изображена на шевроне моего собеседника. Перед интервью мы долго крутили шеврон, прикидывая – как лучше, чтобы «Молния» взлетала или пикировала на цель? Выбрали второе.

Позывной у командира подразделения БПЛА необычный, литературный – «Печорин». Носит его с гордостью: не у всех школа отбила любовь к классической литературе. У «Печорина» необычная судьба. Он приехал на Донбасс, когда это еще не было мейнстримом, в самом начале событий. Год отработал по гражданской специальности - военным медиком. В начале СВО, в самые мрачные дни осени 2022 года, «Печорин», как он говорит – «самомобилизовался», пришел добровольцем и стал летчиком.

Свои «Молнии» он называет уважительно – самолет и считает, что коптер не дает оператору ощущение полета. Романтик! «Печорин» честно характеризует свои аппараты:

- Это сверхдешевое и при этом очень эффективное средство дальней доставки боеприпасов. До трех килограммов «Молния» поднимает и несет.

- «Народная разработка»?

«Печорин» кивает:

- Изначально да. В гаражах было сделано. Модель просто «попала на рельсы», разработчики получили госфинансирование. Сейчас эту модель курирует фирма «Судоплатов». Только в отличие от вражеских поделок, в ней есть одна высокотехнологическая изюминка – искусственный интеллект в системе наведения…

Дмитрий СТЕШИН

В минувшем мае военкоры первый раз встречались с министром обороны. Я был на этой встрече, и одна деталь меня зацепила, я долго ее обдумывал, не понимая до конца смысл сказанного министром. Мы говорили про кустарные разработки беспилотников и средств РЭБ (Радиоэлектронной борьбы. – Авт.). Андрей Рэмович прокомментировал эту тему и я пересказываю его ответ «Печорину»:

- Министр сказал, что его на данный момент полностью устраивает децентрализация в производстве и дронов и РЭБ, то есть «гаражная разработка и сборка».

Неожиданно «Печорин» соглашается:

- Это эффективная модель работы. «Гаражные разработки» не имеют множества ограничений и условий, в отличии от государственных оборонно-конструкторских бюро. «В гаражах» вовлечено множество людей и есть быстрая обратная связь с фронтом, где их вооружение используют. Есть возможность применять нестандартные решения…

- По науке и сопромату это работать не должно, а оно работает и еще как!

«Печорин» кивает и улыбается под балаклавой.

- Модель обкатывается в боевых условиях. Причем, можно очень быстро что-то менять, допиливать. А потом государство масштабирует готовую разработку, вкладываясь в нее, либо отказывается. Здесь государство вложилось в «Молнию».

«Печорин» показывает мне штабеля продолговатых картонных коробок, серых, без надписей. Это «Молнии» ждут своего часа. Дрон успел повоевать как следует – поддерживал штурмовые группы при взятии Красногоровки и боев по освобождению двух поселков с названием Желанные. Эта уже третья модификация самолета, все допиливается очень быстро, из цепочки исключены согласовывающие структуры, она настроена на скорость решений.

Дмитрий СТЕШИН

Мне обещали показать весь цикл работы с «Молнией». Инженер «Никитич» вспарывает брюхо серой картонной коробке и выкладывает на стапель раму «Молнии». «Никитич» тоже «самомобилизованный». Начинает собирать самолет, рассказывая:

- Уже 200 штук прошло через наши руки. В среднем, за пять минут можно собрать и еще столько же уйдет, чтобы дрон перепрошить.

- Что это значит?

«Печорин», наблюдая за сборкой, объясняет:

- Можно настроить самолет под погоду.

- А что значит «система машинного зрения»?

- Это головка самонаведения, по сути, компьютер, который анализирует изображение с камеры. Захватываешь цель. Переходишь в режим самонаведения. Все, больше не нужно передавать команды управления самолетом, головка сама все корректирует. И РЭБ противника уже бессилен.

- Самонаведение понимает, что цель – броня, например?

- Немножко не так. «Молния» понимает, что это контрастный движущийся объект. Даже если прервется связь, самолет выполнит свою задачу.

Во время этого диалога на дюралевой раме появились крылья, киль и прочее. «Никитич» проверяет, как работает вся авионика, двигает закрылками, мотор делает обороты винта – все работает! Из фанеры, пенопласта, на легендарной синей изоленте, но полетит!

«Печорин» подключает «мозг» дрона к ноутбуку. «Мозг» начинает энергично моргать лампочками. Спрашиваю:

- Какие характеристики у «Молнии»?

«Печорин» смеется и уходит от ответа:

- Неблагодарное это дело – характеристики. Я тут посмотрел в интернете, характеристики вражеского дрона-перехватчика и его работу. Ни высота, ни скорость не соответствуют, значительно выше заявленных. В этой сфере «вождение друг друга за нос» - абсолютно нормальное явление.

Я догадываюсь – военная тайна!

Дмитрий СТЕШИН

БПЛА вместе с катапультой спокойно влезает в багажник старенького «жигуленка» и это очень важный момент. Противник, и мы тоже, давно уже научились различать «беспилотчиков» по характерным кофрам, рюкзакам и штативам для антенн. И по машинам, на которых все это добро подвозится к передовой. «Беспилотчик» с обеих сторон фронта приоритетная цель.

По дороге спрашиваю у «Печорина», в чем преимущество «крыла» от дрона вертолетного типа? Он объясняет:

- У квадрокоптера четыре постоянно работающих моторчика, они очень быстро высаживают батарею. У четырех моторчиков обязательно будут разные характеристики, а значит, он менее стабилен в полете. Мы, почувствовав РЭБ, можем уйти, потом вернуться к цели. Можем выключить мотор и долго планировать. Очень долго!

Дмитрий СТЕШИН

«Молния» практически ничего не весит, даже с боеприпасом под брюхом, кажется легкой. На мой вопрос, какие задачи выполняет «Молния», мне объясняют, что работают вместе с артиллерией и даже после артиллерии, когда штурмовые группы уже зашли:

- Проламываем крыши и стены. Потом в проломы заводят квадрокоптеры или FPV-дроны. И все уничтожается! Работаем как воздушная артиллерия. Причем высокоточная. В своих не попадем, а это очень важно в городских боях.

Ребята накачивают катапульту с помощью автомобильного насоса. Все готово к пуску. Слышен гул, а потом, на краю поля появляются две «Сушки», видно, что они снаряжены полностью – на пилонах под крыльями ракеты.

«Печорин» бросает бойцам:

- Пропустим коллег!

«Сушки» огибают поле по огромной дуге, возможно, еще раз заходят на цель. Я не знаю, сколько стоит «Сушка», но догадываюсь, что дороже чем тысяча «Молний». И я задаю этот вопрос:

- Вы думали, как будет дальше развиваться беспилотная авиация? Будет применяться роем?

Конечно, «Печорин» тоже думал над этим:

- Да, первое, что напрашивается, это создание роя дронов. Но это очень старая концепция. Хотя ее все-таки реализуют, через год, примерно. Будут брать массой, но это тупиковый путь.

Я замечаю:

- Немецкая мегапушка «Большая Берта» войну не выиграла.

«Печорин» кивает:

- Технологии выигрывают. Сейчас мы применяем в беспилотной авиации Искусственный Интеллект и «машинное зрение». Дальше дроны будут распознавать лица и тип камуфляжа, форму техники. Мне даже страшно об этом думать.