Спасенные из Торецкого ада 70 дней прятались от ВСУ в подвале, ожидая русских: что пережили освобожденные семьи

В этом донбасском городке целых четыре ПВР (Пункта временного размещения. – Авт.) здесь собирают людей, дождавшихся наших. Сюда везут из города Торецка (Дзержинска) и прилегающих сел, попавших в полосу нашего наступления. Каждый день, в среднем, привозят «новеньких» - по десять человек, иногда и больше. В первые недели люди в шоке, бояться всего. Не общаются. Многие контуженные, причем, еще имеют силы шутить, мол, говорим через «переводчиков». «Переводчики», это, как правило, соседи по подвалу, соратники по земным мытарствам. «Дождавшиеся» проходят проверку спецслужб, потом получают новые документы, часто, достаточно быстро, за две недели. Дальше – перекресток судьбы. Торецк пока не освобожден полностью, а безопасно в городе станет не раньше Нового года. Поэтому, пожилых увозят в Большую Россию.

Комендант ПВР Анжела, рассказывает мне, что первая группа бабушек уже отзвонилась из какого-то подмосковного пансионата и они были, дословно, «в восторге».

Одежда для вышедших из Торецка

Дмитрий СТЕШИН

Дееспособные решают свою дальнейшую судьбу сами. Первый этаж ПВР буквально обклеен объявлениями с рабочими вакансиями. Кто-то вообще уезжает с Донбасса к родне, а живет она, от Владивостока до Краснодара.

Семью Самойленко я нашел по хохоту восьмилетней Вари. Приняли меня очень душевно, оказалось - я зашел к своим читателям и радиослушателям. Их четверо – Алексей глава семьи, мать Марина, Варя и очень серьезный Антон, студент-старшекурсник. Антон только на днях получил паспорт, последний из семьи, родителям выдали документы раньше. Их ждут в Краснодаре близкие и на днях они уедут и попробуют забыть то, что пережили.

Первый этаж ПВР буквально обклеен объявлениями с рабочими вакансиями

Дмитрий СТЕШИН

Уходя под землю, никто не знал точно, сколько продлится это затворничество. Марина и Алексей – предприниматели, им повезло, у них были средства подготовиться – заранее закупить все припасы, чтобы не выходить лишний раз на поверхность. Алексей говорит мне:

- 70 дней в подвале. Считали дни – не то слово. И такое совпадение – вывели нас ровно на 70-й день.

Парадокс, но этих людей спасло то, что их было очень много в этом подвале. 40 человек! Марина объясняет:

- Никто из вэсэушников не знал, что делать с такой оравой людей. Изначально, когда мы переезжали в подвал, нас было в два раза меньше. Но украинцы начали выгонять всех из подвалов, а люди не хотели уходить из Торецка. Поэтому к нам постепенно перебрались люди из соседних домов: бабушки, женщины в возрасте, семейная пара. Они уже поняли, что из города им не выбраться. Но выгоняли их из домов вообще без вещей, только документы. Бабулечка, диабетик, еле выпросила разрешение взять сумку с лекарствами!

Предоставлено очевидцами

- Это же верная смерть без инсулина, диабетическая кома и все…

- И вот, бабушки приходили, без всего. Мы делились, конечно. У нас был генератор, газовые баллоны. Спальные места оборудовали.

Алексей замечает с гордостью:

- У нас свет в подвале был всегда! По разговорам людей, уже было понятно, что нас ждет. А генератор у нас давно был, свет часто отключали. Поставили в пустой квартире, в доме никто уже не жил. Стекол уже не было… Генератор заводили раз в 7 дней на 10 часов, заряжали аккумуляторы. В день, когда запускали генератор, ставили детям приставку, они играли. 70 дней! У детей уже «крыши ехали»…

Я спрашиваю, конечно, зачем обрекли себя на такие муки? Марина отвечает твердо:

- Решение сидеть до последнего было принято давно. У меня в семье два мужчины призывного возраста. Сыну 20 лет, мужу 44 года. Выйдем – заберут в ВСУ и одного и второго. Муж меня пытался выпроводить несколько раз. Но мы решили быть вместе до конца, и я не жалею.

Предоставлено очевидцами

Это очень больная тема в разговорах с «дождавшимися» - отношение с вэсэушниками. Они не дураки, и прекрасно понимают, зачем люди остаются в городе, который штурмует российская армия. Тех, кто отказывается выезжать, бандеровцы автоматически заносят в категорию врагов. Я спрашиваю просто:

- Обижали вас?

Марина рассказывает, сначала спокойно, потом ее начинает потряхивать. Алексей тоже не может молчать, перебивают друг друга:

- Мужчин выводили. Особенно их взбесило, когда узнали, что в наш подвал заходили русские (в Торецке некоторые кварталы переходят из рук в руки. – Авт.). Всех мужчин раздели догола и с паспортами вывели на улицу.

Замечаю, что скорее всего искали следы от прикладов, какие-то армейские татуировки. С группой крови, например, или говорящие о том, что человек закончил военный ВУЗ, служил в спецназе – многие их любят делать, даже не предполагая, какие могут быть последствия. Вообще, по мнению выживших в Торецке, бандеровцы в последние месяцы были в натуральном психозе – им везде мерещились наши диверсанты. И это был повод для убийства множества мирных. Психоз оказался хорошим оправданием для воинских преступлений. Марина продолжает:

- У нас в доме, на третьем этаже ОНИ оборудовали огневые точки. И наши слышали такой разговор: «Сколько тут призывных мужиков! Что с ними делать?». И потом был такой разговор: «Ты шо, тут жы диты!». То есть, какой-то план для нас был, обсуждался.

- Явно, ничего хорошего вам не светило… Жуть какая.

- Да, и дети их как-то остановили. В подвале соседнего дома сидели четыре человека. Их закидали дымовыми шашками. Вытащили, головы обмотали синим скотчем, показали направление на Константиновку и сказали – «свернете в сторону, сразу пристрелим». С нами тоже могли такое сделать.

Предоставлено очевидцами

Чем больше мы говорим, тем больше вылезает жутких подробностей из этих «подземных» 70 дней. Марина умолкает, отходит от воспоминаний, и ее муж рассказывает что-то совершенно запредельное:

- Троих наших соседей по подвалу расстреляли. Они пришли с пустыми руками, конечно, мы поделились с ними, чем могли. Все знали, что в соседнем доме есть запасы воды и продуктов. Сначала сходил пожилой мужчина. Вернулся благополучно, пошли уже все вместе. Их, на обратном пути, когда они несли воду – просто расстреляли в спину. Всех троих.

Алексей достает телефон, показывает фотографии подвальной жизни и короткие ролики. Я не скрываю своего восхищения от того, как грамотно все оборудовано. Замечаю, как по-доброму общаются между собой люди. Леша доходит до своего подвального селфи, он с каким-то немолодым мужчиной, оба смеются. Алексей объясняет, голос у него чуть дрожит:

— Это дядя Вова, он белорус, очень хороший, приносил нам в подвал мясо для детей (Варя, услышав это, кричит: «Мясо! Мясо!». - Авт.). Мы его просили – «Дядя Вова! Ну не рискуй ты лишний раз!». Тестю нашему приносил лекарства, он после двух инфарктов.

Вова был с улицы Садовой, вэсэушники его расстреляли. Они на этой улице 12 человек расстреляли. Всех, кто там оставался в подвалах. Прямо во дворе, некоторые лежали убитые, и с паспортами в руках. Это его последняя фотография, через день он погиб.

Предоставлено очевидцами

Алексей листает снимки дальше и доходит до совершенно жуткого:

- Тесть разбудил меня в пять утра. Его трясет, зовет на улицу. Это лавочка, слева от нашего подъезда, и на ней сидит мертвый солдат, как распятый, без одежды, голый и на шее жетон армейский. Одна нога сломана, открытый перелом. Может, выстрелом перебили. Они его усадили, растянули руки. Мы думали, заминирован. Это для нас было сделано, специально.

- Зачем?

- Да просто развлекались. Они же и нам закидывали шашки дымовые, но у нас пять выходов было и сквозняком все вытягивало. А вот лезть в подвал боялись…

Люди были уверены, что мертвый солдат заминирован, и понимали, что его нужно похоронить, хотя бы временно. Выходить боялись – лавочка просматривалась из дома, откуда недавно расстреляли трех их подвальных собратьев по несчастью. Наконец, решились, рано утром, в сумерках, растянули одеяло перед лавочкой, зацепили тело антенным кабелем… Нашим бойцам передали жетон и геометку захоронения.

Предоставлено очевидцами

Украинские власти сделали своеобразные выводы после взятия Мариуполя. И создали спецорганизацию, которая должна отнимать детей у «дожидающихся Россию» и вывозить из зоны боев. Расчет на то, что никакой нормальный родитель не даст увезти ребенка, уедет вместе с ним. Так появилась организация «Белые ангелы», состоящая из идейно-упоротых бандеровцев. Стратегия сработала, среди потока «дождавшихся» во время последнего наступления, детей практически нет. Я спрашиваю Марину:

- Как удалось уберечь Варю и Антона?

Марина говорит, что один раз думала – «все, заберут». Один раз, моя собеседница присутствовала при разговоре украинской полиции с ее родственницей и хорошо его запомнила:

- Ей по поводу ребенка сказали: «Не выедешь, приедут «Белые ангелы» и все-равно заберут. Не отдашь, они ночью все стекла выбьют». Вот вдумайтесь, это говорит сотрудник полиции! Я слышала!

Варя

Дмитрий СТЕШИН

Семья сделала вывод из этой истории:

- Мы старались им (вэсэушниками. - Авт.) на глаза не попадаться. Они тоже. Воды или еды принести, или предложить лекарства – ни разу такого не было. Один раз пришли к нам в подвал, по-украински говорят: «Сколько здесь человек? Диты е?». А ведь ты им не скажешь, что не хочешь эвакуироваться, понимаете?

Я киваю, Марина продолжает:

- Мы просто лежали, молчали, но они нашли наши комнаты. Подогнали «Хаммер» к подъезду, говорят – грузитесь. Мы только вышли с сумками и тут «Хаммер» как дал по газам и умчался. Что-то его спугнуло, больше мы его не видели.

Я вижу по глазам матери, какие жуткие сомнения буквально раздирали ей душу. Был день, когда в их дом прилетело 50 «дронов-камикадзе»! Марина рассказывает, а Леша ее в этот момент берет за плечи, успокаивает:

- Когда было очень страшно, мы Варю обнимали со всех сторон, а тетя Саша рассказывала, как она когда-то была в Москве. А Варя просила ее рассказывать про Москву еще и еще…

Дмитрий СТЕШИН

Варя прислушивается к нашему разговору. Я замечаю, что на ней детские брюки из уставного пикселя. Откуда? Варя объясняет:

- У меня и куртка есть. Волонтеры подарили. И еще у меня есть шеврон тех, кто нас освободил. Вот, подразделение «Шторм» 9-й бригады, они приезжали, навещали меня.

- Страшно было? Чего пугалась больше всего?

Варя очень наглядно изображает дрон-камикадзе:

- ЗЗЗЗЗЗЗЗ! Бух! - и добавляет, мол, здесь она спит хорошо, потому что больше не слышит этого зудящего звука.

Освободили семью и вообще, всю подвальную коммуну, как-то буднично. В квартале стихли стрелковые бои. Зашли наши военные, искренне удивились: «Как вас много!». Продумали операцию по выводу такой толпы людей, выбрали время…, и все перешли в другой подвал, уже в безопасном районе. Алексей резюмирует:

- Как родных нас встретили. Стол накрыли на всех. Мы арбуз увидели! И поняли – все. Закончилось.

Возня с документами после таких мытарств казалось мелочью. Единственная и практически нерешаемая бюрократическая проблема оказалась у Антона, очень серьезного и рассудительного молодого человека. Он с горечью мне говорит:

- Судя по всему, мое обучение пока подходит к концу. Я на четвертом курсе Харьковского университета, специальность «кибербезопасность». Учился хорошо, на бюджете, стипендию получал. Была такая программа на Украине – «Дети Донбасса, квота 2». При поступлении набрал 190 баллов из 200. По курсу в рейтинге успеваемости я четвертый…

Дмитрий СТЕШИН

Я пытаюсь утешить Антона:

- Думаю, сдашь какую-то разницу в предметах, да поступишь в профильный российский ВУЗ…

Но, Антон печально качает головой:

- Уже пытались выяснять, как перевестись. Для перевода мне в Харькове, в деканате, нужно получить справку. И в ней должно указываться, в какой ВУЗ я перевожусь. В Харькове мне просто не дадут такую справку. Ничего, пробьюсь. После подвала все немного в шоке, но будем отходить.

Оказалось, радио «Комсомолки» добивает до городов, которые еще предстоит освободить

На выходе из ПВР меня перехватила комендант Анжела и сообщила: «Там ваша читательница и поклонница дожидается». Худенькая женщина в больших очках, Лена Ковальченко, буквально повисла на мне:

- Дмитрий! Я слушала всю вашу книгу, все 100 дней, пока сидела в подвале! Вы меня спасли, вы объяснили, как себя нужно вести, что делать! Я батарейки везде искала для радиоприемника, я наушники берегла, чтобы не сломались!

В первые секунды я был в шоке. Мою книгу «Священная военная операция: от Мариуполя до Соледара» начитывали в эфире радио «Комсомольская правда». Значит, радио «Комсомолки» добивает до Новогродовки – совсем недавно освобожденного поселка под Покровском! И тут, настал мой черед удивлять:

Дмитрий СТЕШИН

- Лена, у меня в машине есть бумажная книга. Я сейчас за ней сгоняю и вам подарю. Подождете минут 15?

Лена очень серьезно сказала:

- Буду ждать вечно.

- Вечно не нужно, всего 15 минут…

Какой-то магический круг неожиданных и радостных совпадений вдруг замкнулся.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Город, где дроны охотятся на людей: как живет Горловка под круглосуточными атаками беспилотников-камикадзе

Военкор КП Стешин показал жизнь в обстреливаемой врагом Горловке (подробнее)

СЛУШАЙТЕ ТАКЖЕ

Полковник Баранец: Зеленский озверел от сотрудничества России с КНДР (подробнее)