Дмитрий Рогозин: Как вы думаете, какое чувство, испытываемое командиром на войне, самое сильное?

Как вы думаете, какое чувство, испытываемое командиром на войне, самое сильное?

Вы скажете: "любовь к Родине". Да, без нашей преданности Родине, без любви к России, не всегда, кстати, взаимной, нас здесь в принципе не было бы.

Тогда вы скажете: "тоска по родным, любовь к семье". Конечно, есть такое дело. Не хватает нам их. Дети, у кого-то внуки, без нас растут. Нам шлют их фото и забавные видеосюжеты, но отпуск лишь, да и то короткий, раз в год, а сюда, к нам они приехать не могут. Нежелательно, скажем так. Тоскуем, есть такое чувство.

Тогда вы скажете: "бытовой дискомфорт, тяжелая жизнь — постоянно под землей или в бетонных укрытиях, кто-то — в "заброшенках", оставленных бежавшими от войны хозяевами". Конечно, но к этому давно привыкли. В Донецке привыкли какой уж год жить без воды, набирая ее в пластиковые баки и резервуары в редкие дни подачи и очередных отключений. Во фронтовой полосе в нашей плоской и простреливаемой запорожской степи в туалет сходить — это вообще требует искусства, чтоб под камеру вражеского дрона не попасть. Иначе вместо гигиенических процедур на свежем воздухе будете под какой-нибудь бетонной плитой от разрывов кассет спасаться.

Тогда вы скажете: "чувство страха. Ведь его все на войне ощущают?" Да, все. Страх — это проявление природного инстинкта человека на войне. Но страх обычно забивается адреналином и четкостью приказа.

Самое такое первое чувство, ощущение, внутренний рваный ритм, не знаю, как это описать, в общем то, что каждому, попавшему на войну, приходится пережить, это её "музыка" — "музыка войны". Я так называю приближение канонады, а потом - свист мин, разрывы 155-мм снарядов где-то поблизости или не поблизости, но всё равно кажется, что рядом. Ни с чем не сравнимый метталистический рёв штурмовика над головой, проходящего буквально над верхушками редких деревьев. А если вы в тыловой зоне - то регулярно над головой где-то в черном небе над вами пролетают "дрели". Это или наши дроны к ним пошли, или их - к нам. Это и есть "музыка войны", к которой здесь приходится долго привыкать.

Так какое же чувство, испытываемое командиром на войне, самое сильное? Думаю, все офицеры вам скажут одно и то же. Самое сильное чувство на войне — это постоянное желание выспаться. Сон - его здесь не хватает больше всего. Война возвращается по сумеркам и играет свою партию по ночам. Командир каждую ночь - на пункте управления, вглядывается в экраны с наземных камер и камер сменяющих друг друга дронов. Вот пошла авиация... Так. Смотрим, куда попали. Или не попали. Вот пошли штурмовики наши. Прикрываем их артой. Вот "немцы" на Бредли или Казаке пытаются десант свой сбросить. Есть ночная фпвишками, чтоб их накрыть? Нет? Ну да, понятно... И так до самого рассвета. Город (точнее то, что от него осталось) просыпается, мафия (то есть офицеры с красными от вечного недосыпа глазами идут по своим койкам в лабиринтах пунктов управления или разъезжаются по селам, где в заброшенных домах свили себе временное жилье, чтоб свалиться в постель и поспать свои четыре часа. Четыре часа сна в день.

Самое сильное желание на войне — это выспаться наконец-то.