Это революция в сумасшедшем доме, пощады не будет ни родным ни знакомым: мемуары Гудвина

Это революция в сумасшедшем доме, пощады не будет ни родным ни знакомым: мемуары Гудвина

Революция предлагает перезапустить общественную жизнь, сломать её об колено, но в процессе слома старого мира запросто можно поперхнуться кровавыми слюнями, пытаясь пробить бетонные стены злополучной «Системы» во имя всеобщего блага. Её предложения соблазнительны, методы — радикальны и смелы, а дыхание смерти, шагающей за ней по пятам, её апологеты заедают жвачкой со вкусом «прогресса» и «гуманизма». Но революция выглядит так: сожжённые хаты, паника и улицы, залитые кровью соотечественников. Для полноты картины не хватает разве что напалма.

Каждая революция хитра и по-бесовски притягательна, она демонстрирует лишь масштабы и перспективы всеобъемлющих преобразований, победу Идеи и торжество свободолюбивого духа, но стыдливо умалчивает о жертвах. В нашем случае — победу Русской Идеи над киевской хунтой. Помните такой термин из 2014-2015-х годов?

Гудвин вступил на путь сопротивления и справедливости, ожидая быстрого продвижения армии и крымского сценария, как и все мы: как Стрелок, как одесские мученики и уличные бойцы Харькова.

Революция по пропуску пассионарности допустила его на захваченные этажи администрации в Донецке, позволила остаться живым в жестоком расстреле около ВЧ в Мариуполе и наглядно показала, что есть безразличие к Идее, паралич силовиков, беззаконие и хаос. В этой атмосфере Гудвин выбирает быть первым, быть ответственным и дерзким. Иначе у таких людей складывается ощущение, что всё пропало и другие не вытянут. Тварь ли я дрожащая или…

Мемуары Гудвина доходчиво доносят до читателя, что участник революции — смертник. Он должен максимально быстро и ожесточённо бить по Системе, иначе начнётся разброд и шатания матросов ополченцев, зависимых от морального духа. Революция безжалостно заберёт семью, прошлую жизнь, любовь и всё-всё, чем дорожит идейный смертник, солдат революции.

Стоит ли она того, если речь идёт о национальном русском восстании на теле захваченной исторической России? Или это очередная бессмысленная кровавая жатва, снятая с русских городов? Стоит ли она того, если тебя просто убьют в процессе, а финал истории останется за кадром?

Мемуары Гудвина особенно ярко подчёркивают эту самую вечную революционность мысли, желающей быстро и радикально решить стоящие на её пути задачи, постоянные сомнения, споры с совестью и здравым смыслом. Вечная дискуссия самого с собой продолжается постоянно, пока не появляются чёрные человечки без георгиевских лент. Пока Гудвин защищает Славянск, ожесточённые дебаты прекращаются, но только для того, чтобы вспыхнуть ещё раз более ярко.

Ещё один важный навык на пути борьбы — умение ждать. Это самое главное на войне, в политике и, видимо, иногда в революции. Ждать момента, чтобы нанести смертоносный удар по врагу для торжества ваших замыслов. Или же придётся выпить сполна коктейль «Горе побеждённым»: Минские соглашения, смерти героев и безразличие России к твоему подвигу. Это может свети с ума.

«Учитесь ждать», — шепчет уставший Гудвин на очередной баррикаде в Славянске с противотанковым ружьём времён ВОВ.

Кстати, «Листва» объявила конкурс рецензий на новую книгу Гудвина «Свой среди чужих». Поучаствуйте, там есть призы.