Смешной лупоглазый пекинес облизывает свою хозяйку, а она прижимает его к груди и плачет: во всем мире они остались друг у друга одни. И неважно, что их дом теперь в ПВР (пункте временного размещения) в автотехническом колледже Курска, а все что у них есть – вот эта комнатка в общежитии и даже не вся комнатка, а только кровать да стул, соседние – принадлежат семье из Теткино. Насколько вообще может что-то принадлежать беженцам.
- Невзлюбили они мою Зиру, - жалуется Мария Ким. - А она ведь добрая, никогда не гавкнет, а уж чтобы цапнуть, и речи быть не может, в туалет – только на улицу. В первую ночь, в ПВР среди незнакомых людей, собака нервничала, это понятно, не могла уснуть, ходит туда-сюда, по линолеуму стучит коготками. Соседи ворчат: «Да до каких пор это будет продолжаться!?» Но я не конфликтная, отвела свою любимицу на балкон, постелила ей там коврик, благо, ночи еще теплые.
Ради этой беженки я приехала в Пункт временного размещения Курска второй раз. В первый раз, уже прощаясь, узнала, что тут живет моя землячка из Авдеевки. Но в тот день ее не застала. С Марией Николаевной мы связались по телефону и вот я с тортиком в ее комнатушке. Но разговор такой, что не до сладкого.
- Даже не знаю с чего начать. Я ведь дважды беженка: сначала из Авдеевки в 2014 году бежала в родительский дом в селе Козыревка Курской области. А через 10 лет пришлось и оттуда бежать. И каждый раз я словно запрыгивала в последний вагон уходящего поезда, - вздыхает она.
После 2014 года ей удалось несколько раз побывать в своей квартире в Авдеевке. Окна к тому времени вылетели, соседи их забили фанерой. Вставлять заново - не было смысла.
- А потом началась СВО и я застряла в Авдеевке. Воды, газа, света нет, обстрелы, под которыми я бегала с баклажками, чтобы раздобыть воды. А рядом старушка-соседка, которую звуки взрывов до того пугали, что она идти не могла. И вот я себе тащу воду, а потом, выждав минуту затишья, бегу уже для нее, - вспоминает Мария.
Землячка говорила, а я перенеслась мыслями в 2014-й, когда в той же Авдеевке мой муж и 15-летний сын ездили к нашему другу, у которого был колодец, чтобы раздобыть воды. Рискуя всякий раз попасть под обстрел. Как поднимали драгоценные емкости на 5-й этаж и как я научилась использовать эту воду в несколько этапов: сначала в широком тазу купать 4-х летнюю дочку, затем в этой же воде стирать, затем наливать ее в ведро и мыть полы и только потом смывать унитаз. Однажды пластиковая баклажка перетерлась о колесо велосипеда, и вода выбежала по дороге. Помню, сын очень расстроился. Как обходились семьи с младенцами или лежачими больными, даже думать сейчас страшно…
Мария Николаевны обустроила кухню в уголке между домом и подъездом. В моменты затишья собирала по поселку вылетевшие от «прилетов» деревянные рамы, разводила из них костер и готовила еду – себе, одинокой старушке и приблудившимся кошке с собакой.
- Нашла кирпичи, уложила их друг на друга, сверху решетку от холодильника. А ни топора, ни пилы нет. Стою, смотрю на добытые рамы и думаю, как быть? А потом приспособилась: одна часть рамы сгорает, я следующую часть подсовываю в огонь, так и справлялась. Суп варила с дымком! – улыбается.
Многострадальная Авдеевка.
Юлия АНДРИЕНКО
Свои вылетевшие окна она закрыла подушками, а спала на полу в ванной, так казалось тише и безопаснее. Прошло три с половиной месяца.
- Жизнь становилась невыносимой. Магазины все закрылись, раз за гуманитаркой пошла, а там очередь – 500 человек. Я рукой махнула и вернулась домой с пустыми руками. Только ушла, туда снаряд прилетел, прямо в толпу! И прилеты были эти с украинской стороны! Да. Это все знали в Авдеевке. Естественно, в украинских СМИ в этих ударах обвиняли Россию. А к тем, кто ходил жаловался, что ВСУ разместили технику под их домами, потом «вдруг» прилетали снаряды, - говорит Мария.
Однажды она попала под обстрел. Сверху сыпались стекла, кто-то рядом кричал, дергал ее за руку, а она ничего не слышала и пошевелиться не могла – контузия. Вот после этого она решила уезжать. Вывозили только на Украину, но она надеялась оттуда добраться в Курскую область, где ждал родительский дом.
- Меня вместе с другими людьми вывозили волонтеры. Всю дорогу я молилась, закрыв глаза. Начинался бой, наш «бусик» нырял в посадку, а затем снова продолжали путь. Привезли нас в церковь в Красноармейск, затем – в Днепропетровск. А я ж молчу, что родом из России и что мне туда надо. Прожила две недели и решила бежать. Было два пути - через Молдавию и Польшу. Я выбрала Молдавию. Со мной еще одна беженка. Пошли мы к коменданту, говорим, что нас родные ждут в Молдавии, а сами дрожим. У меня ведь в паспорте место рождения – Россия, а этого на Украине достаточно, чтобы попасть под подозрение, - рассказывает беженка.
Из Молдавии она полетела в Армению и только оттуда смогла добраться в Москву, а после – на Курск.
Журналист "КП" Юлия Андриенко с Марией Николаевной.
Юлия АНДРИЕНКО
- В Курске встала без сил. Еле ноги волоку, давление и сахар скаканули, а в руках две сумки с пожитками. Догнал меня незнакомый парень: «Вам куда?» Сумки мои подхватил и вперед. Спросил, откуда я. А когда услышал, что из Авдеевки и еду в село, вызвал такси: «Садитесь, мне тоже до автовокзала». А еще дал тысячу рублей и слушать не захотел мои отказы: «Вам еще добираться в Козыревку. Возьмите, я прошу». На автовокзале сам купил мне билет. Я только спросила, как звать. Говорит, Владимир. А у меня брат – Володя, умер в 2020 году. Будто ангела мне послал, - плачет Мария.
Она еще не знала, что к этому времени ее дом в Авдеевке был уже полностью разрушен снарядами.
- Я это увидела потом в телеграм-канале. Ракета попала и пять подъездов сложились. Останься я там – лежала бы под плитами, – говорит она.
Не успела беженка прийти в себя, как Украина вторглась уже в Курскую область. Снаряды стали долетать и до Козыревки.
- Снова пришлось мне вспоминать, как прыгать в подвалы и собачка - моя Зира - со мной. Как взрыв где, она аж падает от ужаса. Снова готовка на костре, я уже бывалая. Вода тут в колодце была. А свет и газ исчезли. Вывезли меня соседи, когда уже никого в селе не осталось, - Мария признается, что уже не боялась самих обстрелов, решила – будь что будет. Боялась, что ВСУ войдут в село и начнут убивать мирных, как они творили это в Судже.
А когда уезжала с курской деревни, куда-то делась ее собачка Зира. Мария места себе не находила, две недели проплакала в ПВР, а потом нашла водителя среди беженцев, который согласился рискнуть и отвезти ее в Козыревку.
Собачка Зира.
Юлия АНДРИЕНКО
- И что вы думаете? Она меня там ждала! Я ведь ей корм оставляла, она продержалась. Теперь душа моя спокойна, - прижимает она к груди хвостатую беженку.
Положение пенсионерки осложняется тем, что прописка у нее авдеевская и ей в Курской области не положены сертификаты и компенсации.
- Кто ж знал, что такое произойдет? Сейчас кинулась получить хоть какую-то помощь, а мне ничего не положено. Нет прописки – и до свидания. Пошла гуманитарку получать – та же история, выдали только на пункте при монастыре – пакет продуктов и пакет моющих. Вы напишите в «Комсомолке», может обратят внимание на таких, как я. Потеряла все и в Авдеевке, и тут, похоже, тоже, - умоляет она меня.
СЛУШАЙТЕ ТАКЖЕ
Военкор Евгений Поддубный - про свое здоровье, политическое будущее ветеранов СВО и капитуляцию Украины (подробнее)
