Окончательное освобождение Марьинки стало заключительной точкой в этой многомесячной борьбе. Основной причиной нашего успеха стал провал контрнаступления ВСУ в июне-сентябре и наступление ВС России в районе Авдеевки, считает военный эксперт Института стран СНГ Владимир Евсеев
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
Министр обороны России Сергей Шойгу доложил Владимиру Путину о полном освобождении Марьинки. По его словам, за девять лет противник создал в городе мощнейший укрепрайон, соединённый и подземными ходами.
- Владимир Валерьевич, в какое значение в оперативном смысле имеет освобождение этого населенного пункта, кроме снижения частоты обстрелов Донецка?
- Окончательное освобождение Марьинки стало заключительной точкой в этой многомесячной борьбе. Основной причиной нашего успеха стал провал контрнаступления ВСУ в июне-сентябре и наступление ВС России в районе Авдеевки. Видимо, пришлось снимать резервы и оборонять Марьинку стало невозможно. Фактически Марьинка была уже освобождена, кроме двух улиц, и сегодняшние события носят символический характер. Но как только нам удалось освободить Марьинку, началось наступление южнее.
Освобождение Марьинки высвобождает силы для ведения боев на других направлениях. Когда Зеленский выступал на Генассамблее ООН, он постоянно заверял, что они "освободят" три города. А в итоге получилось, что этим городом стала Марьинка. Это крупный райцентр, и эту победу нельзя замалчивать, учитывая какой ценой она далась.
Но не думаю, что ситуация с обстрелами кардинально изменится, так как у врага есть дальнобойные системы западного оружия. Чтобы уменьшить обстрелы Донецка, нам нужно освобождать Авдеевку, выходить на Часов Яр. Но даже в этом случае вероятность обстрелов останется с помощью РСЗО "Хаймарс", крылатых ракет воздушного базирования французского или британского производства. Останется возможность удара БПЛА. Поэтому, к сожалению, для жителей Донецка и других территорий, которые вошли в состав России, пока нельзя вздохнуть свободно. Но угроза для них будет постепенно уменьшаться, потому что, когда враг находится в Авдеевке, он может обстреливать Донецк минами. Хотя бы с минами надо заканчивать, потому что дальность стрельбы минами даже 120-мм, не так велика. То есть сначала надо прекратить обстрелы Донецка минами, а потом и артиллерией. Задачи надо решать постепенно. Но пока сказать, что жители Донецка вздохнут спокойно на Новый год, не могу, вероятность обстрелов сохранится.
- Возможен ли обход с тыла Угледарской группировки противника после освобождения Марьинки?
- Таких подготовленных рубежей обороны, как в районе Славянска, Краматорска, Дружковки там нет. Нам очень важно резать коммуникации. И наступление с этого направления позволяет нам заходить во фланг Угледарской группировки, потому что попытки неудачного штурма Угледара определялись тем, что город хорошо защищен с тех направлений, откуда мы наступали. Но Марьинка более крупный город, вести бои там было тяжелее. Но теперь часть войск, которые воевали там, могут быть переброшены на освобождение Угледара.
- Украинские эксперты как один возможных вариантов действия ВСУ в будущем называют маневренную оборону, когда украинское командование не будет навязывать линию боевого соприкосновения, а будет пытаться бить по коммуникациям наступающих российских войск. То есть перейдет к полупартизанской борьбе. Как вы оценивает перспективы такой тактики противника?
- Такие попытки предпринимались весной 2014 года. Тогда мы научились с этим бороться. Мы шли быстро в наступление со стороны Крыма. Сейчас таких масштабных наступление не предполагается. У нас появилось больше возможностей по освещению обстановки. Помимо дронов-камикадзе, у нас появилось большое количество дронов-разведчиков. Такого количества БПЛА разного класса раньше у нас не было.
На юге местность открытая, скрыть что-то там сложно. Попытки засылки ДРГ, конечно, будут, но за полтора года боев мы научились с ними бороться за счет лучшего взаимодействия артиллерии и БПЛА. Если уж на то пошло, гибкая оборона – тактика ВС России. Успех украинские ДРГ имели, когда у нас была растянута линия фронта и малая насыщенность личным составом. На всей линии фронта было всего 200 тысяч человек, тогда ДРГ могли просачиваться. Но если у нас на линии фронта полмиллиона, возможности по просачиванию стали намного меньше.
Если говорить о серьезном потенциале ДРГ, то для этого нужна техника, а ее у них тоже не хватает. То есть к такой тактике нужно готовиться, но я не вижу здесь серьезной проблемы с учетом нашего опыта и новых возможностей. Тем более что мы не собираемся быстро наступать. В этом нет потребности.
Задача сейчас не освободить территорию, а сломать моральный дух. Когда будет сломлен моральный дух, бесполезно будет проводить мобилизацию, они не смогут оборонять крупные города. А слом морального духа не предполагает быстрых наступлений. Он предполагает обход опорных пунктов, перерезание коммуникаций. Это не совсем то, на что рассчитывает украинская сторона. Мы не собираемся бросаться оголтело вперед.
Самый простой пример - освобождение Авдеевки. Как только мы начали наступать, наша разведка сразу вышла на окраину Бердычей (село к северу от Авдеевки – ред.), но ведь мы не стали там закрепляться, так как нас не было поддержки артиллерией. И теперь мы постепенно идем к тем же Бердычам, но при этом продвигаемся по всей линии фронта, имея поддержку слева и справа. То есть мы подходим надежно. А Украина считает, что мы будем оголтело бросаться.
Но по тому, как развиваются события, я не вижу, что мы будем действовать таким образом. Населенные пункты мы занимаем после того, как враг там уничтожен, и здесь противнику нечего нам противопоставить.
