Считаю дискуссию с генералом Картаполовым законченной. Свою позицию по его законопроекту я направил председателям обеих палат Парламента России - Валентине Ивановне Матвиенко и Вячеславу Викторовичу Володину. Добавить нечего.
Ниже мои ответы на вопросы издания Газета.ру. А Андрея Валерьевича приглашаем съездить на фронт, пообщаться с боевыми офицерами и узнать их мнение о том, что он предлагает сделать.
1. Почему критикуете законопроект? Действительно ли гаджеты могут нести опасность в зоне боевых действий? Или это надумано? И чем необходимо ихналичие в зоне боевых действий? Вы сами используете личные гаджеты во время боевых действий?
- Любое средство связи на фронте необходимо. Любое средство связи на фронте уязвимо. В повседневной фронтовой деятельности военные, конечно, пользуются и смартфонами. На них загружается масса информации: высокоточные цифровые карты, ГЛОНАСС, баллистические таблицы и много другой доступной и специальной информации. Конечно, противник по скоплению смартфонов в определенном месте может установить наличие там личного состава, но, как правило, у него есть и масса других способов для этого, включая аэрофотосъемку с БпЛА, космическую съёмку, иные средства ведения радиоэлектронной разведки. Мы точно так же работаем по противнику.
Армия уже не первый год воюет, поэтому набравшиеся опытом командиры стараются не допускать ошибки личного состава в работе с электронными устройствами. Во фронтовой полосе "воздушного интернета" вообще нет, поэтому необходимые для боевой работы смартфоны и планшеты обычно подключаются к Wi-Fi со скрытно развёрнутыми тарелками приема данных и радиомостами. Противник же чаще всего использует спутниковую систему Староинк. Через интернет мы получаем данные со своих беспилотников, через интернет часто общаются артиллеристы и наводчики. Естественно, это не единственная, но очень важная связь на фронте. Перерубать ее нельзя. Надо просто заставить личный состав соблюдать прописанные кровью правила "Интернет-гиниены".
Конечно, я на фронте тоже пользуюсь интернетом, если он есть, все секреты безопасного использования Телеграм рассказывать не буду, но наши бойцы регулярно проверяют конфиденциальность общения. Кроме того, информация, которой мы пользуемся, как правило, имеет сиюминутный характер. Через 10 минут максимум она теряет свою актуальность, поэтому даже если враг и узнает, что мы его координаты срисовали, ему это не поможет быстро покинуть место локации, наш удар будет неотвратим и оперативен.
Безусловно, на фронте найдутся и бараны, которые будут игнорировать жёсткие правила безопасного использования интернета, но из-за них запрещать столь важный ресурс коммуникации будет делом неумным, я бы даже сказал подрывным.
2. Картополов связал ваше ранение с ударом из-за использования вами телефона. Это не так? Откуда он это взял?
- Я не знаю, откуда он это взял. Возможно это ОБС. Зря он об этом заговорил. Шла целенаправленная охота врага за мной, я знал об этом. Телефонами мы в тот день вообще не пользовались. Были под Марьинкой на фронте в 11-м БАРСе, потом с его командиром вернулись в пункт временной дислокации. Прилетело семь высокоточных снарядов, выпущенных американской гаубицей 777, два из них не разорвались, упав у моих ног, буквально метрах в 12. Если Картаполов считает это прикольным, то пусть это останется на его совести.
Я получил осколочное ранение правого плеча. Осколок пробил его и воткнулся в 5-й шейный позвонок. Я сначала и не понял, что тяжело ранен, помогал эвакуации военных и гражданских. Только потом по горячей липкой крови на рубашке все понял.
Мы потом вычислили этот артиллерийский расчёт ВСУ и убили их всех. СБУ взяла на себя ответственность за этот теракт. Мы их тоже не пожалеем.
Поэтому Андрей Валериевич не прав, что как-то небрежно напомнил мне об этой трагедии. Он же не воюет на Украине в отличие от меня, надо к фронтовикам с большим уважением относиться.
А законопроект его плохой и вредный. Он сам это уже понял, но не хочет признать, что совершил ошибку.
