Год назад, 10 октября, с фланговых охватов Авдеевского укрепрайона началась наступательная операция ВС России. За это время русская армия освободила более 1850 квадратных километров земли, в среднем продвигаясь на пять квадратных километров в сутки — темпами, близкими к лучшим показателям начала СВО. Среди причин таких впечатляющих успехов: и совершенствование тактики ведения боевых действий (особенно в условиях городской застройки), и успехи военной промышленности (с 2022 года производство ракетно-артиллерийского вооружения выросло более чем в 22 раза, средств радиоэлектронной борьбы и разведки — в 15 раз, боеприпасов и средств поражения — в 14). Но поскольку последнее слово всегда остается за людьми, немаловажной причиной успехов ВС России стало и исчерпание живой силы ВСУ.
Падение Угледара, произошедшее 3 октября 2024-го, спустя год после начала авдеевского наступления, оказалось важной (хотя и не единственной) переломной точкой в психологическом состоянии украинских войск. В частности, 72-я бригада ВСУ — одно из самых боеспособных подразделений — была обескровлена в ходе боев за город, и в немалой степени ее катастрофическому положению способствовал отказ 123-й бригады ТрО (территориальной обороны) прийти на помощь. Говоря проще, вместо выполнения боевой задачи более сотни мобилизованных дезертировали, а их командир, полковник Игорь Гриб, застрелился.
Конечно, отчасти такое поведение можно объяснить трусостью, но только отчасти. Украинская пехота почти за три года войны показала себя как яростный и отчаянный противник. Однако и чудовищные потери (официальные российские источники говорят о более 700 000 безвозвратных потерь с украинской стороны), и культурно-политический раскол внутри страны (например, гонения на русский язык, в то время как основной костяк ВСУ составляют русскоязычные жители юго-востока), и насильственная мобилизация — все это подрывает желание брать в руки оружие. Бездна унижения, в которую ввергаются бойцы, видна на примере все той же 123-й бригады ТрО, служащих которой заставили извиняться за дезертирство — по "славной украинской традиции" стоя на коленях.
Чтобы оценить масштаб проблем с личным составом в украинской армии, обратимся к цифрам. В январе 2024 года Владимир Зеленский заявил, что в ВСУ несут службу 880 тысяч человек. Восьмого октября Генеральная прокуратура Украины представила данные о возбуждении дел по статьям "Самовольное оставление части" (СОЧ) и "Дезертирство". По первой статье было возбуждено 29 984 дела (рост в 4,5 раза по сравнению с 2022-м), по второй — 15 559 (рост в 4,7 раза). Таким образом, ряды ВСУ покинули 45?543 человека, что составляет примерно 5,2 процента от общего числа. Но это самая консервативная оценка. Если верны слова украинского журналиста Владимира Бойко, служащего в 101-й бригаде ВСУ, что "число дезертиров уже приближается к 200 тысячам", то ВСУ лишились примерно 22,7 процента личного состава.
За этими цифрами — даже за самой консервативной оценкой — скрываются по меньшей мере 15 бригад, покинувших поле боя: штатная численность бригады ВСУ составляет три тысячи человек, но фактическая комплектация личным составом, как правило, на порядок ниже. Число дезертиров и "сочей" в 2024 году сопоставимо с силами ВСУ, все еще находящимися в Курской области (19 неполных бригад).
Нехватка живой силы в ВСУ обнажает не только военные, но и политические проблемы украинской государственной машины. Не имея возможности заставить военнослужащих хранить верность присяге, украинские власти смягчают наказание для "сочей", тем самым только подрывая дисциплину в армии. Уродливое отражение этого мы наблюдаем в случае с мобилизацией, когда излишняя жестокость призвана компенсировать плохую отлаженность репрессивных механизмов. В обоих случаях налицо снижение возможности украинских властей насытить фронт людьми.
Какие варианты остаются у киевских властей? Во-первых, привлечь наемников. Пожалуй, найдутся солдаты удачи, которые захотят посетить "сафари на русских". Однако их общее число, по данным МО России, на начало 2024-го составляло всего 13 500 человек, из которых уничтожены почти шесть тысяч, а бежали — 5600 (неужели охотники испугались стать дичью?). Более чем скромная цифра для фронта протяженностью свыше тысячи километров. Во-вторых, расширить количество призывников. Но Верховная рада запретила (что очень неожиданно) мобилизацию молодых людей 18-25 лет. Можно добавить и про привлечение на фронт заключенных, и про скрывающихся за рубежом граждан Украины, но все эти меры на данный момент уже показали свою неэффективность. И если киевским властям не удастся втянуть армии стран НАТО в прямой конфликт с ВС России (вероятность чего нельзя исключать), то нехватка живой силы у ВСУ в 2025-м рискует стать критической.
Завершится ли конфликт в следующем году из-за деградации ВСУ, или они еще найдут силы для сопротивления? Сейчас это во многом зависит уже не от воли Киева, а от решений Москвы. В любом случае уходящий год показал, что наше командование смогло найти выход из позиционных боев и сломить волю противника.
Евгений Балакин
